Непосвящённому человеку понять трудно. Любая «шарашка» при дороге, торгующая посадочным материалом сомнительного происхождения, важно называет себя питомником. Это началось несколько лет назад. Продавцы уловили тренд: покупатели перестали доверять торговцам и интуитивно потянулись к производителям. И торговцы сыграли на этом, представив себя производителями. Благо, никаких ограничений на использование слова «питомник» не накладывается. В итоге получилось то, что получилось: покупатели перестали доверять и питомникам: «Все они перепродажей занимаются…»
Недавно питомниководы собрались на конференцию, четвёртую по счёту. Народу набилось — полон зал, более 300 человек. Слушали внимательно, обсуждали с жаром. И знаете, что мне показалось самым интересным? То, что собрались они самостоятельно, по собственному желанию.
Ни «руководящей и направляющей» бюрократической составляющей, ни пряников от государства в заначке не было. Просто хозяева питомников решили: надо действовать сообща. Создали Ассоциацию производителей посадочного материала, поработали, собрали конференцию — одну, вторую… четвёртую. И вот уже в ассоциации более 70 предприятий, а на конференцию едут со всех концов России, из ближнего и дальнего зарубежья.
К чему это я? А вот к чему. Если Ассоциация начинает действовать как самостоятельная структура в рамках гражданского общества, значит, питомники уже что-то собой представляют как экономические и социальные единицы. Они не просто перекупщики последние, торговцы чужим в ряду тех, кто продаёт произведённое не здесь и не нами. Они — самостоятельные производители, со своими интересами и проблемами, местом на рынке, увы не самым почётным.
Российский рынок посадочного материала переполнен импортом. В 2013 году объём рынка в ценах закупки составил 16 млрд. рублей. Так вот, в этих миллиардах продукция отечественных питомников составила не более 10%. За год около 13000 фур посадочного материала ввезено из Германии, Голландии, Бельгии, Польши, Венгрии, Чехии, Франции, Латвии, Литвы, даже из Италии и Турции.
В одном блоге наткнулась на пренебрежительное: «Что же это питомники наши и такой малости сделать не могут— кустов приличных вырастить…» Ну, во-первых, кое-какие питомники уже вполне могут. Однако что правда, то правда — далеко не всё. Потому что вырастить качественные растения — не такая малость, как кажется.
Питомниководство в странах с развитой рыночной экономикой — одна из самых высокотехнологичных отраслей растениеводства. Современные технологии, специализированная техника позволяют западным питомникам производить огромные объёмы посадочного материала очень хорошего качества по низкой цене. Там, где у нас для черенкования самопальные теплицы из подручного материала, у них — автоматизированные комплексы на многие гектары. Там, где мы тяпками орудуем, борясь с сорняками, они пускают мини-технику почти космических форм и немыслимой производительности. Там, где мы бросаем на выкопку ватагу женщин с лопатами, они — выкопочные машины.
Производство растений, конкурентных по цене и качеству, требует больших денег. Дорого стоят техника, расходные и вспомогательные материалы, квалифицированная рабочая сила, знания. Для закладки древесного питомника нужны стартовые инвестиции примерно в 5 млн. евро. А срок окупаемости — лет десять, в лучшем случае.
И вот что получается. Там — технологии отточены поколениями, бизнес начинали деды и прадеды, ежегодно приобретается новая техника, кредиты в банках доступны: только бери. Да к тому же во многих странах правительства поддерживают инвестиционные программы.
У нас же производители практически не имеют доступа к современным технологиям, кредиты в банках даются под грабительские проценты и на кабальных условиях, да и то в основном краткосрочные. Государству до наших проектов, похоже, нет дела. Да мы ещё и начинаем с нуля, пытаясь состыковать опыт традиционного отечественного питомниководства с требованиями рыночной экономики.
Показательно, что крупные государственные питомники, работавшие в советскую эпоху, либо ушли со сцены, либо влачат жалкое существование. Только единицы, с выдающимися, видимо, директорами, остались на плаву и продолжают производить достойную продукцию.
Большинство же современных питомников, которые сегодня на слуху,—это частные предприятия, стартовавшие 5—10 лет назад с небольшим капиталом. Конкурировать им с западными монстрами очень тяжело. Вот откуда такая диспропорция между импортом и отечественным посадочным материалом.
Есть ещё один фактор, который тормозит развитие отечественных питомников. Рынок бесконтрольно заполняется материалом, выкопанным из леса или из лесополос,— четырёхметровыми соснами, елями, берёзами с крохотными осыпающимися на глазах комами. Чаще всего кривые-косые, чахлые и больные растения высаживаются на улицах городов, с каждым годом всё больше.
В России малоизвестно такое понятие, как «растение, выращенное в условиях культурной практики». Именно так определяется продукция питомников в европейских стандартах на посадочный материал. Оно подразумевает необходимость целого комплекса процедур: пересадку, обрезку, профилактику заболеваний, выведение ровных штамбов и центральных проводников у деревьев, подкормку, защиту от сорняков. Целый том европейских стандартов подробно разжёвывает, что это такое — выращивать растения в условиях культурной практики.
Чтобы на улицах немецких городов появились кривые деревья из леса?! Да никогда! Только после третьей пересадки в питомнике, когда сформируется корневая система, достаточная для того, чтобы дерево прижилось на новом месте! Когда немцам или голландцам рассказываешь о нашей практике высадки деревьев из леса, лица их вытягиваются и приобретают недоверчиво-брезгливое выражение. Типа, ребята, да не может быть такой гадости…
Но это — есть. И гадостью никто это не называет.
Общественное мнение относится к практике лесного разбоя абсолютно безразлично. Чиновники от городского озеленения стремятся сбить закупочную цену на тендере как можно ниже. А какого качества будет поставлен материал по такой цене, не волнует, в конечном счёте, никого. И пока такая ситуация существует, питомникам очень сложно делать ставку на качество. А зачем? Зачем я буду возиться с этой липой — обрезать её, пересаживать. Лихая бригада в лес отправится, копанёт дерево (тоже липа называется) и продаст его по цене вдвое дешевле моей, безо всяких проблем и безумных затрат на многолетний уход.
Слов нет, ситуация грустная, но, думаю, не бесперспективная. Вдохновляет, что Ассоциация производителей посадочного материала стала неким элементом формирующегося гражданского общества. Собрались люди, сформулировали задачи, создали жизнеспособные структуры, стали работать, реально помогать своим членам.
Главное — они смогли преодолеть недоверие друг к другу, к идее совместной работы. А недоверия поначалу было хоть отбавляй.
И ведь получилось! Институты гражданского общества потихоньку начинают работать и в России. Почему бы не предположить, что со временем они смогут влиять и на такие вопросы, как качество городского озеленения, вопросы лесопользования и даже — страшно сказать—недропользования. Впрочем, недра оставим специалистам по «нефтянке» и газу. А вот добиваться того, чтобы торговля растениями, не выращенными в условиях культурной практики, стала противозаконной, аморальной, порицаемой общественным мнением — давайте попробуем! Если жизнь «в условиях культурной практики» станет нормой поведения для всех и каждого, общество в целом от этого только выиграет.
