Больше всего композитор Александр Цфасман любил музыку и цветы. Его участок в деревне Ново-Дарьино напоминал настоящий розарий. Вокруг деревянного сруба аккуратнейшие посадки. И каких только роз не было здесь! Алые, белые и желтоватые, карликовые и огромные, размером чуть не в здоровенный подсолнух.
Было это в середине 60-х, и, помнится мне, не многие в те времена вот так увлекались цветами. Да и стоило это удовольствие дорого. Но Александр Наумович Цфасман неизменно тратил на любимые розы изрядную часть своих немалых гонораров. Один из основоположников советского джаза, прекрасный композитор и великолепный пианист, он поселился в середине 50-х на даче в четырех с половиной километрах от станции Перхушково. Жена Ксения Григорьевна и сын Роберт жили в уютной квартире на улице Горького, а он при каждом удобном случае вырывался на дачу.
Жили мы совсем рядом, через забор.
Не знаю, как пришло его увлечение, — был я тогда слишком молод, даже мал. Но одно из первых впечатлений радостного деревенского детства — композитор с неизменным большущим ведром, а потом и тележкой, старательно и усердно собирающий навоз на местных коровьих пастбищах. В непривычных тогда шортах, спортивных тапочках на босу ногу, Александр Наумович аккуратнейшим образом сгребал совком коровье «золото» в свое ведро и тащил на участок. Небольшого роста, но очень спортивный, прекрасно игравший и в футбол, и в теннис, он натаскивал это добро на свой участок и удобрял бесконечные полоски земли с посадками роз. А как тщательно тяпочкой, грабельками рыхлил он приготовленную для цветов землю! В Перхушкове почва глинистая, и без навоза, торфа, других удобрений розам было бы не выжить.
Иногда мне, подрастающему, казалось, что дядя Саша слишком усердствует. Его длинные музыкальные пальцы пианиста разминали каждый кусочек глинистой, тяжелой земли. Мой отец, журналист «Известий» и сосед-товарищ Цфасмана по даче, видя все эти упражнения, иногда перевешивался через редкий забор: «Саша, ну что вы делаете? Поберегите руки! Садоводов очень много, но кто же будет играть джаз?»
Александр Наумович только посмеивался: «Какие тут Гершвин и Цфасман, если есть такие розы! Заходите, гляньте на красавиц!» И мгновенно следовала семейная экскурсия по розарию. Александр Наумович мог долго объяснять, какая роза в его живой коллекции самая ценная. Эту он привез откуда-то с юга, где увидел красавицу во время гастролей. Эту подарила жившая в паре километров от наших дач поэтесса и друг дома Агния Барто. Вон та приобретена у знаменитого коллекционера за баснословную (по тем сравнительно дешевым временам) сумму. А вот эту — действительно королевскую — прислали из самой Голландии. Та же, видите, она чуть похуже, куплена в Англии. В те годы это казалось каким-то небывалым волшебством.
В хорошие минуты дядя Саша бывал щедр и кое-что из его цветочных богатств перепадало соседям. То отросточки, изредка приживавшиеся даже на нашем неухоженном участке с суровой ново-дарьинской почвой, то какие-то корешки. Мы прикапывали их в надежде вырастить роскошную, как у Цфасмана, розу, но, честно говоря, получалось далеко не всегда. Не было той любви и фанатизма, которых требовали цветы. И они, такие родные для Александра Наумовича, но не для нас, почему-то чаще всего погибали.
А к соседу ходили целые экскурсии.
Приезжали академики из соседнего поселка. Любовались розами футболисты знаменитого тогда московского «Динамо» Короленков, Царев. (За них дядя Саша болел страстно. Вот и меня к «6олению» за динамовцев приучил, таская на стадион в Петровском парке, а к розам и садоводству — нет. Может, лучше было бы наоборот?) С удовольствием бродили по розарию еще совсем зеленые и молодые Григорий Горин и Аркадий Арканов.
Арканов — единственный из всех, не считая сына Александра Наумовича, Роберта, кто и сейчас помнит тот цфасмановский цветник. Бывает, случайно сталкиваясь с Аркадием на светских церемониях или бесполезных тусовках, мы вспоминаем ту цветущую пору. Гулянья по саду. Вечные розы у рояля, стоявшего на террасе. Радостный сад, где так легко дышалось.
Мне запомнился аромат цфасмановского сада. Розы не пахли, нет – они источали благоухание и счастье — неизвестно откуда взявшееся счастье. До чего же славно мы жили и какие надежды испытывали! Все мечты исполнятся, думали мы, все будет так хорошо.
Александр Наумович, заслуженный артист РСФСР, любимейший для многих пианист, умер в 1971 году. Заболело сердце, дядю Сашу перевозили в больницу, по дороге стало хуже.
Ранний уход.
И нет больше тех роз. Они не выжили без хозяина. Промучившись несколько лет, исчезли, ушли и они. Их холили, лелеяли, но им было неловко оставаться на этом свете без Александра Наумовича.
Хорошо, что по-прежнему живет рядом мой друг Роберт Цфасман. Иногда мне кажется, что с соседнего участка веет аромат дяди Сашиных роз. Я выхожу на крыльцо. Вдыхаю до сих пор чистый ново-дарьинский воздух – аромата больше нет. Мне просто почудилось, показалось. Но почему — знаю это точно — через месяц-другой я снова выйду поздним вечером на родное крылечко и попытаюсь вдохнуть, поймать то, чего нет, что ушло безвозвратно и навсегда?
